Линда Уинстед

Ангел-хранитель

ГЛАВА 1

Восточный Техас, 1880 год

– Взгляни, Мел, – произнес отец значительно, обводя вокруг себя сильными руками. – Насколько хватает глаз… все это наше. Сбывается мечта всей моей жизни. Немногие люди доживают до исполнения своих желаний. Если бы Мери видела все это сейчас…

Ричард Барнетт, суровый, высокий и крепкий для своих пятидесяти трех лет, смягчался только тогда, когда говорил о своей жене. Мел была уверена, что на глазах этого большого человека были слезы, хотя ее мать умерла больше двенадцати лет назад.

Когда он снова повернулся к Мел, губы его были тверды.

– Почти всю жизнь я работал на это ранчо, строя его на пустом месте, не отступая, когда здравый смысл подсказывал мне уйти, ловя конокрадов, борясь с бурями, грозившими смыть нас… Для чего? Неужели всю жизнь я работал, только чтобы увидеть, как моя мечта достается чужим людям? – Пожилой человек провел рукой по своим тонким седым волосам. – Черт возьми, Мел, мне нужны внуки! – он почти выкрикнул это, уставясь на нее.

– Внуков вообще, может, никогда не будет, – зло произнесла Мел.

– Проклятье, Мелани-Луиз. Ты самая упрямая женщина из всех, что я встречал. Что это, так много? Неужели я не могу надеяться, что моя единственная дочь выйдет замуж и подарит мне наследников?

Ричард никогда не отличался терпением, и его дочь доводила его почти до бешенства своим своенравием. В ее светло-голубых глазах, так похожих на его собственные, он ясно видел, что и на этот раз он проиграл сражение. У других были дочери, которые сладко улыбались и на все отвечали: «Да, папочка». Он видел таких девушек своими глазами. Что ж, здесь была его собственная вина. Он испортил свою дочь после смерти ее матери. Когда она хотела скакать верхом – он никогда не отказывал ей. Когда она хотела научиться стрелять – он сам учил ее. Когда она решила, что ей удобнее в мужской одежде и отказалась от всего женского, – он смирился. Она была образована лучше большинства мужчин, которых он знал, он сам об этом позаботился, но никто бы никогда не догадался об этом, видя, как она исступленно работала на ранчо бок о бок со скотниками.

Мел отвернулась от отца. Она знала, что если он называл ее полным именем, значит, он был по-настоящему взволнован. Для него и для других на ранчо она всегда была Мел. С вершины небольшого холма, где она стояла, видно было почти все ранчо: открытые зеленые поля, окаймленные округлыми склонами, мелкую, быструю речку. Сейчас везде было тихо. Неделю назад начался выпас скота, и осталось всего несколько работников.

– Иногда мне кажется, что ты выдал бы меня замуж за первого попавшегося самца, – горько сказала она. – Внуки! Я вообще не собираюсь выходить замуж. – В ее голосе была решительность. – Я вполне справлюсь с ранчо сама.

– А дальше что? – Отец схватил ее за руки крепко и одновременно нежно. – Я не понимаю тебя. Каждая женщина хочет мужа и семью.

– Я не хочу, – упрямо произнесла Мел.

– Я не вмешивался, когда ты разогнала сыновей всех фермеров в нашем штате. Я думал, может быть, тебе нужен, ну, что ли, более модный муж, поэтому я разрешил тебе пробыть год в Филадельфии у тети Сесилии, – он произнес имя своей невестки так, как будто оно оставляло во рту горький привкус. – И что же? Господи, ты выстрелила бедному парню в задницу.

– Он это заслужил. – Она сплюнула.

– Неважно, – вздохнул он. – Бретт Томпсон все еще спрашивает о тебе. Знаешь, когда тебя не было дома, он часто заходил узнать, как ты поживаешь и когда вернешься домой. Думаю, он все еще хочет на тебе жениться.

– Бретт Томпсон, – Мел с отвращением сморщила нос.

– Бретт красивый парень. У меня были бы красивые, стройные внуки.

– С телячьими мозгами! – Мел вырвалась из его рук и отступила назад. Она сняла широкополую шляпу и распустила свои золотистые волосы. – Хочешь заставить меня выйти за Бретта?

Взяв ее за подбородок большой рукой, Ричард приблизил ее лицо к своему. Другая бы заплакала, глядя на него сквозь слезы, с дрожащим подбородком, но только не Мел. Она смотрела с вызовом. Это был до боли знакомый взгляд.

– Я не заставляю тебя ни за кого выходить замуж, Мел, моя милая глупая дочь. Будь твои глаза карими, ты была бы вылитая мать, когда я женился на ней. Мне трудно заставить тебя что-нибудь сделать. Я просто прошу тебя подумать о будущем. Мел, тебе двадцать лет, и меня не будет рядом вечно.

– Не говори так. – Голос Мел смягчился.

– Но это правда, черт побери. Мне просто хочется, чтобы ты была устроена, имела свою семью.

– Я абсолютно счастлива сейчас, – упрямо твердила Мел.

Ричард нахмурился. Почти три месяца назад Мел вернулась на ранчо, и он-то знал, что счастлива она не была. Теперь она редко улыбалась, а раньше была такой жизнерадостной. Ему не доставало ее смеха.

Он подавил в себе желание еще раз заставить ее объяснить до конца причину внезапного возвращения из Филадельфии и перемену настроения. Он уже не надеялся услышать от нее о том, что случилось, хотя ему до боли хотелось узнать, что сделал ей этот человек.

– Давай сменим тему. – Он улыбнулся.

– Спасибо, – произнесла она натянуто.

– Помнишь моего старого друга Джеймса Максвелла?

– Я слышала, ты упоминал его. Он ведь давно умер?

– Почти четырнадцать лет назад, хотя иногда кажется, что только вчера Макс работал рядом со мной, пока моя Мери и его жена Кэролайн возились с детьми и готовили обед на всех работников, а по воскресеньям тащили нас в церковь. Потом началась война и Макса убили. – При воспоминании об этом дне голос его дрогнул. – Тебе было шесть лет. Ты что-нибудь помнишь?

Мел покачала головой.

– Счастливые были времена, хотя мы мало чего имели, скажу я тебе. Но у нас были такие грандиозные планы.

Он помолчал несколько минут, и Мел тоже молча стояла рядом с отцом, давая ему возможность побыть в прошлом. Обычно он не отличался сентиментальностью, но все чаще она заставала его за чтением старых писем или стоящим молча над могилой жены и троих детей, умерших во младенчестве.

Наконец он стряхнул грустное настроение и улыбнулся:

– У Макса было четверо детей: трое дочерей и сын, старший. Когда умер отец, Маленькому Максу было лет двенадцать. Кэролайн собрала семью и уехала на восток меньше чем через неделю после похорон Макса. Она никогда не любила Техас, тем более после гибели Макса.

Мел взяла отца под руку. Несмотря на все его уверения, что сбылись его мечты, она знала, что у него была нелегкая жизнь. Кроме своих родных, он похоронил столько друзей, что Мел потеряла им счет.

– Ты знаешь, что случилось с его семьей?

– Время от времени я получаю весточки от Кэролайн. Иногда годами ни слова, и я уже начинаю думать, что она или умерла, или опять вышла замуж и поставила крест на прошлом, но потом вдруг приходит одно письмо за другим. – Он усмехнулся. – Она пишет, что Маленький Макс весь в отца, точная копия. Каждый год я приглашаю их погостить у нас.

– Наверное, она не любит Техас.

– Кэролайн никогда не оставит восток еще раз. О, в письмах она обещала, но я знаю, что это ложь.

Лицо его засветилось, и в морщинках вокруг глаз затаилась улыбка.

– Но Маленький Макс согласился приехать. Он будет здесь на следующей неделе.

Мел была рада за отца и сама почувствовала некоторое облегчение. Он погрузится в воспоминания с сыном своего старого друга и забудет на некоторое время о планах ее замужества.

– Замечательно.

– Сейчас я хочу взять с тебя обещание, – Барнетт снова занялся дочерью.

Девушка прищурилась и пристально посмотрела на отца:

– Какое обещание?

– Пока Маленький Макс здесь, будь с ним любезна. Надень какое-нибудь хорошенькое платьице из тех, которые тетя Сесилия выписала тебе, – Барнетт критически оглядел дочь. На ней было то, в чем она обычно ходила на ранчо: рубашка из хлопка, заправленная в брюки, и мягкие прочные ботинки.