– Как вам это удалось?

Мел, слегка вздрогнув, посмотрела на него:

– Что вы сказали?

Подражая Такеру, Гейбриел заныл тонким голосом:

– Знаете, я бы справился с этим нахалом. Какие жуткие манеры. Но вы… вы поразили меня своим произношением…

Мел взяла его под руку, и они зашагали по тротуару к почте.

– Один из моих учителей занимался со мной, как он выражался, королевским английским. Нельзя же, чтобы вас избили до полусмерти при первом посещении города. – Она улыбнулась ему, но глаза ее смотрели мимо, изучая всех прохожих. – Я просто показала этому бродяге, что я не та женщина, которую он ищет.

– Один из ваших учителей, – повторил он.

Мел кивнула.

– Мистер Симпсон. Он мне не слишком нравился, ну а я определенно не нравилась ему. Но отец хорошо платил, и он продержался пару лет. – Она лукаво усмехнулась.

– Пока? – допытывался Гейбриел.

– Пока я не подсунула змею в ящик его письменного стола… и еще одну в кровать. Не ядовитых, просто полозов. – Она засмеялась. – Вы бы видели его лицо. Он собрал чемодан и уехал в тот же день.

Гейбриел покачал головой:

– Злая шутка. Сколько вам тогда было?

– Четырнадцать.

– Четырнадцать! – повторил он. – Четырнадцать! Вполне достаточно. Будь я вашим отцом, я бы шлепал вас до тех пор, пока бы вы не пообещали извиниться. Бедный мистер Симпсон. – Он покачал головой, стараясь не рассмеяться.

– Бедный мистер Симпсон был злым и мерзким стариком. Он заслужил это, и не только это, – настаивала она.

– Вы сказали, «один из ваших учителей». Сколько их было? – Гейбриел взял ее руку в свою. Так они и шли, рука в руке, как близкие друзья или давно женатые супруги.

– Четыре… ну, пять, если считать мистера Харпера, но он пробыл всего три дня, поэтому он не в счет.

Шляпа Мел сползла на спину, болтаясь на шнурке, завязанном на шее, и он мог любоваться ее волосам во всей их красе. Тщательно причесанные, они блестели на солнце, словно шелк. О, если бы дотронуться до них, взять в руки, но он не мог. Он только смотрел и мечтал о том, что будет делать, когда солнце сядет и под покровом ночи он превратится в человека, которого она ищет.

Писем от Барнетта не было, и Мел изобразила сильное разочарование. Гейбриел знал, что истинная причина ее разочарования в том, что она не смогла найти мужчину – любого мужчину, – кто мог бы быть ее ангелом-хранителем.

ГЛАВА 14

Мел сидела на полу балкона, спиной она прислонилась к груди Гейбриела, опиравшегося о стену. Так они сидели уже несколько часов: он нежно обнимал ее, она уютно положила голову ему на плечо.

– Теперь ты знаешь обо мне все, – ласково сказала Мел. – А я до сих пор почти ничего не знаю о тебе. Почему ты не покажешь мне свое лицо?

– Может быть, я необычайно уродлив. – Черный платок Гейбриела был повязан на шее. Ни луна, ни свечи, ни огонь не освещали их. Их окружала лишь темнота да тепло их собственных тел при прикосновении.

Мел засмеялась, но тут же остановилась:

– Думаешь, это имеет для меня значение? Думаешь, я такая пустышка, что сужу о человеке по его внешности? Я знаю тебя всего несколько дней, но я верю тебе больше, чем кому бы то ни было. Но я не узнала бы тебя на улице.

– Как сегодня? Мел напряглась:

– Ты был там?

– Конечно.

– Я не видела тебя. – В ее голосе звучало разочарование.

Гейбриел сменил тему разговора:

– Почему ты не замужем, Мелани? Тебе двадцать. Достаточно, чтобы иметь мужа и парочку детишек.

Этот вопрос, заданный кем-нибудь другим, рассердил бы Мел, но Гейбриел спрашивал так ласково, что для него она сделала исключение.

– Не знаю. Когда была моложе, я ждала любви. Я думала, что с первого взгляда узнаю своего единственного, но этого не случилось. Тогда я попыталась сделать так, чтобы это произошло, но это закончилось крахом. Сейчас я ничего не знаю. Может быть, любви и вовсе не существует и мне нужно просто выйти замуж за того, кого выберет отец. Или я слишком мало ждала. А вдруг я выйду за кого-нибудь замуж, решив, что никогда не встречу того, кто мне нужен, и потом… Забавный разговор.

Ее тело напряглось в его руках. Гейбриел вздохнул.

– Прости. Не хочу тебя огорчать, но… – Он колебался. Что случилось? Он изо всех сил старался не стать зятем Ричарда Барнетта. – Ты могла бы выйти замуж за меня. – Он ожидал услышать в ответ ее смех, но она не засмеялась.

– Если бы я сказала «да», ты, наверное, от волнения спрыгнул бы с балкона.

– А если не спрыгну?

Несколько минут Мел хранила молчание.

– Почему ты не хочешь жениться на мне?

Гейбриел вздохнул.

– Потому что я влюбился в тебя, Мелани. Это не должно было случиться, но случилось. – Он поцеловал ее шею. – Думаю, я смогу сделать так, что ты полюбишь меня.

– Возможно, – прошептала она, глядя поверх перил в глухую ночную тьму. – Разумеется, у нас была бы ночная свадьба, – поддразнила она. – А вместо фаты у меня на лице был бы повязан подходящий к случаю платок. Ты покажешь мне свое лицо или всю оставшуюся жизнь я буду замужем за тенью?

– Хорошо сказано.

– Насчет тени? – поинтересовалась она.

– Насчет всей жизни.

Мел озябла от легкого ветра и прижалась к нему.

– Представляю, как мы будем встречаться на балконе, когда стемнеет, а когда я стану седой и сморщенной старухой, в этом будет своя прелесть. Нам не придется видеть друг друга постаревшими.

Ее богатое воображение и завораживало, и злило его. Она думает, что он дразнит ее, а он на самом деле становился все более серьезным.

– Как насчет другого балкона? Ты была в Колорадо? Знаешь, как чудесно взобраться на гору и любоваться самым прекрасным местом на свете? Как возиться в снегу, пока не замерзнут щеки, и потом отогреваться у пылающего огня?

– Нет. Я видела снег в Филадельфии. – Пальцами она легонько прошлась по руке, крепко державшей ее. – Он некрасивый, грязный и холодный.

– Это городской снег, для которого слишком мало места и слишком много людей, которые его портят. Я говорю о снеге, не обезображенном цивилизацией, белом и свежем, насколько глаз хватает вокруг.

– Ты не хотел бы остаться здесь? – спросила она задумчиво.

– Нет, – искренне ответил он. – Тебя это волнует?

Мел покачала головой.

– Мне бы хотелось увидеть Колорадо с его чистыми снегами и вершинами. – Она не сказала ему, что он единственный, кому, кажется, не нужно ранчо ее отца, а нужна она сама. Неужели наконец это тот, кого она ждала?

Мел медленно отстранилась, повернувшись к нему лицом. В тот же момент он снова натянул платок. Она крепко зажмурилась и, приложив ладони к его лицу, стянула платок вниз. Гейбриел понимал, что, открой она сейчас глаза и посмотри на него вблизи, она бы узнала его даже в темноте. Что же, ему все равно. Рано или поздно она все узнает.

Но она не открыла глаза. Прижавшись к нему лицом, она легко его поцеловала.

– Это прекрасный сон, Гейбриел, – прошептала она, прикасаясь губами к его щеке. Голос ее стал мечтательным, и вздохнув, она прильнула щекой к его груди. – Такой прекрасный сон.

Еще не услышав ее ровное дыхание, он почувствовал, что она уснула.

У нее была возможность снять с него платок, увидеть, кто он на самом деле, но она не воспользовалась ею. «Почему?» – спрашивал он себя, погружая руки в ее волосы. Неужели он когда-то думал, что ему будет достаточно одного поцелуя и пряди этих роскошных волос?

Наконец он решил, что для нее это всего лишь сон. Его ночные визиты – всего лишь ее мимолетная прихоть, романтический эпизод, который приятно вспомнить. Это открытие рассердило его. Она не хочет знать, кто он.

Уже перед самым рассветом он перенес ее на кровать и нежно уложил, неохотно отпуская от себя.

– Ты уходишь…

– Уже светает, – прошептал он.

Он плохо видел ее лицо, но уловил насмешку в ее голосе.

– Я увижу тебя сегодня вечером?